Принцесса и ковбой - Страница 43

Долли заглянула ему в глаза и на мгновение зажмурилась. Холодный ужас сковал ее тело: что она натворила! Зачем устроила эта ненужное и жалкое разбирательство? Вот тебе и обещание быть сильной…

— Давай я уложу тебя, — сказал Ральф, подводя ее к кровати и откидывая одеяло. — Надо отдохнуть.

— Побудь со мной, — жалобно попросила Долли. — Я не могу сейчас остаться одна.

Он нерешительно посмотрел за окно, где шумели под ветром деревья, а небо, затянутое тучами, было черным и беззвездным, и, вздохнув, прилег рядом.

— Ты поцелуешь меня? — Долли сжалась в комок, как испуганный, ищущий зашиты зверек. — Пожалуйста!

Когда их губы соприкоснулись, она обняла Ральфа, привлекая к себе, нежно проводя кончиками пальцев по стройному телу, как когда-то прежде. Эти ласки, легкие, медленные, скорее успокаивающие, пробудили в Ральфе желание. И он, не удержавшись, принялся покрывать поцелуями запрокинутое лицо Долли, ее маленькую упругую грудь и узкие бедра.

Она не сопротивлялась: Ральф слышал, как все жарче и быстрее становится ее дыхание, как теплеет кожа под ладонями, а сердце начинает биться громче. Вытянувшись на простыне, среди беспорядочно разбросанных подушек, Долли всем телом впитывала, словно истосковавшаяся по влаге земля, эту мучительную и сладостную нежность.

Она никуда его не отпустит! Нет, ни за что! Без этого мужчины жизнь не имеет смысла, превращается в череду однообразных дней, теряет вкус и цвет. Когда его руки скользят по коже, каждым прикосновением даря радость и упоительный восторг, все слова становятся лишними, пустыми, как кокон, из которого вылетела бабочка.

— Я хочу тебя, — прошептала Долли, уже погружаясь в пучину наслаждения.

Все было так, как прежде — полное слияние не только тел, но и душ. И они не торопились, растягивая мгновения удовольствия до бесконечности, продлевая сладчайшую муку. Если они созданы друг для друга, то никакая сила на свете не сможет их разлучить. И в секунды близости это казалось таким понятным и простым, что невозможно было и помыслить о расставании.

Они встречались почти каждый вечер после работы в маленьком малолюдном кафе, ужинали, гуляли, шли домой к Долли. Она даже привыкла к такой жизни и думала, что так теперь будет всегда. Но Ральф не торопился переезжать, он часто уходил среди ночи, возвращался к себе.

Опасаясь нарушить воцарившееся равновесие, обманчивое и ненадежное, Долли не заговаривала о будущем, во всем положившись на судьбу. Она свела их, она и подскажет правильное решение, когда это потребуется. Хотя от нее, конечно, можно ожидать любого подвоха.

Так и случилось. С самого утра Долли мучило странное предчувствие: что-то должно было произойти, а вот хорошее или плохое — об этом интуиция умалчивала. Придя на работу и не застав Ральфа на обычном месте, — они, с согласия остальных сотрудников, сдвинули свои столы, — Долли удивилась, но не придала этому большого значения.

Дональд встретил ее насмешливым приветствием. Держа в руках чашку кофе, он, не спрашивая разрешения, уселся напротив с хитрой улыбкой на губах.

— Ты, конечно, уже в курсе, — начал он медленно.

— Нет, — коротко ответила Долли, выразительно поглядывая на толстую папку, лежащую перед ней.

Но избавиться от Дональда было не так просто. Он закинул ногу за ногу и развалился на стуле, с равнодушным видом рассматривая потолок.

— Хорошо, — сдалась Долли, понимая, что он не уйдет, пока не выложит новость. — Что еще произошло?

— Ковбой заперся с шефом в его кабинете и не выходит уже целый час, — шепотом сообщил Дональд.

— Ну и что? Им, наверное, есть что обсудить.

— Я краем уха слышал, что шериф из родного городка Ральфа подал в отставку…

Долли показалось, что сердце остановилось и никогда больше не забьется. Это сообщение было, как гром среди ясного неба. Почувствовав, что задыхается, она дотянулась до графина и налила в стакан воды. Но не смогла поднять его, потому что руки дрожали.

— Ты что? Действительно ничего не знала? — испуганно спросил Дональд, явно не рассчитывавший, что его слова произведут такое впечатление. — Я не хотел тебя огорчить, поверь…

— Все нормально. — Долли удалось разжать губы, но голос звенел от напряжения. — Тебе Ральф сказал об этом?

— Ну да, он получил вчера письмо от матери, она зовет его обратно в эти, как их там, Две Кобылы…

— Четыре Лошади, — машинально поправила она. — Он… Он собирается уезжать?

— Похоже на то, иначе о чем ему так долго говорить с Кларком. Наверное, просит о переводе. Смешной человек, променять Сан-Франциско на какое-то захолустье, где и телевизоров, пожалуй, нет. — Дональд пожал плечами. — А ты когда увольняешься?

— Почему я должна увольняться? — Долли казалось, что тело окаменело, а кровь перестала бежать по венам, обратившись в свинец.

— Ну, вы же… — Он смешался и замолчал. — Прости, я думал, вы уезжаете вместе…

Она медленно встала, взяла со стола сумочку и неверными шагами направилась к выходу.

— Постой, куда ты? — воскликнул Дональд, до которого наконец дошло, что он совершил какую-то глупость.

Долли аккуратно закрыла за собой дверь и, сойдя с тротуара, подозвала проезжающее мимо такси. Она действовала, словно автомат, заведенный и брошенный на произвол судьбы. Какие-то обрывки мыслей мелькали в голове, будто в калейдоскопе. И болело сердце, вполне ощутимо — значит, она еще была живой.

Уже дома, забравшись с ногами на диван и прижимая к груди взволнованную слезами хозяйки Тори, Долли жаловалась ей, всхлипывая: